| Склонность причинить боль
сексуальному объекту и противоположная ей, эти самые частые и
значительные перверзии, названы v. Кгafft-Ebing'ом, в обеих ее формах,
активной и пассивной, – садизмом и мазохизмом (пассивная форма). Другие
авторы предпочитают более узкое обозначение алголагнии, подчеркивающее
наслаждение от боли, жестокость, между тем, как при избранном v.
Кгafft-Ebing'ом названии на первый план выдвигаются всякого рода
унижение и покорность. Корни активной алголагнии, садизма, в пределах
нормального легко доказать. Сексуальность большинства мужчин содержит
примесь агрессивности, склонности к насильственному преодолению,
биологическое значение которого состоит, вероятно, в необходимости
преодолеть сопротивление сексуального объекта еще и иначе, не только
посредством актов ухаживания. Садизм в таком случае соответствовал бы
ставшему самостоятельным, преувеличенному, выдвинутому благодаря сдвигу
на главное место агрессивному компоненту сексуального влечения. Понятие
садизма в обычном применении этого слова, колеблется между только
активной и затем насильственной констелляцией к сексуальному объекту и
исключительной неразрывностью удовлетворения с подчинением и его
терзанием. Строго говоря, только последний крайний случай имеет право на
название перверзии. Равным образом, термин «мазохизм» обнимает все
пассивные констелляции к сексуальной жизни и к сексуальному объекту,
крайним выражением которых является неразрывность удовлетворения с
испытанием физической и душевной боли со стороны сексуального объекта.
Мазохизм как перверзия, по-видимому, дальше отошел от нормальной
сексуальной цели, чем противоположный ему садизм; можно сомневаться в
том, появляется ли он когда-нибудь первично или не развивается ли он
всегда из садизма, благодаря преобразованию. Часто можно видеть, что
мазохизм представляет собой только продолжение садизма, обращенного на
собственную личность, временно заменяющую при этом место сексуального
объекта. Клинический анализ крайних случаев мазохистической перверзии
приводит к совокупному влиянию большого числа моментов, преувеличивающих
и фиксирующих первоначальную пассивную сексуальную установку
(кастрационный комплекс, сознание вины). Преодолеваемая при этом боль
уподобляется отвращению и стыду, оказывавшим сопротивление либидо.
Садизм и мазохизм занимают особое место среди перверзии, так как лежащая
в основе их противоположность активности и пассивности принадлежит к
самым общим характерным чертам сексуальной жизни. История культуры
человечества вне всякого сомнения доказывает, что жестокость и половое
влечение связаны самым тесным образом, но для объяснения этой связи не
пошли дальше подчеркивания агрессивного момента либидо. По мнению одних
авторов, эта примешивающаяся к сексуальному влечению агрессивность
является собственно остатком каннибальских вожделений, т. е. в ней
принимает участие аппарат овладевания, служащий удовлетворению другой
онтогенетически более старой большой потребности[18 - По этому поводу
ср. находящееся ниже сообщение о прегенитальной фазе сексуального
развития; в котором подтверждается этот взгляд.]. Высказывалось также
мнение, что всякая боль сама по себе содержит возможность ощущения
наслаждения. Удовлетворимся впечатлением, что объяснение этой перверзии
никоим образом не может считаться удовлетворительным, и что возможно,
что при этом несколько душевных стремлений соединяются для одного
эффекта. Самая разительная особенность этой перверзии заключается,
однако, в том, что пассивная и активная формы ее всегда совместно
встречаются у одного и того же лица. Кто получает наслаждение, причиняя
другим боль в половом отношении, тот также способен испытывать
наслаждение от боли, которая причиняется ему от половых отношений.
Садист всегда одновременно и мазохист, хотя активная или пассивная
сторона перверзии у его может быть сильнее выражена и представлять собой
преобладающее сексуальное проявление[19 - Вместо многих доказательств
для подтверждения этого взгляда цитирую только место из Havelock Ellis'a
(«Половое чувство», 1903): «Все известные случаи садизма и мазохизма,
даже описанные v. Krafft-Ebing'ом, всегда носят следы (как уже доказали
Colin, Skott и Fere) обеих групп явлений у одного и того же индивида».].
Мы видим таким образом, что некоторые из перверзий всегда встречаются
как противоположные пары, чему необходимо придать большое теоретическое
значение, принимая во внимание материал, который будет приведен ниже[20 -
Ср. упомянутую ниже «амбивалентность».]. Далее совершенно очевидно, что
существование противоположной пары, садизм—мазохизм, нельзя объяснить
непосредственно и только примесью агрессивности. Взамен того является
желание привести в связь эти одновременно существующие противоположности
с противоположностью мужского и женского, заключающейся в
бисексуальности, значение которой в психоанализе сводится к
противоположности между активным и пассивным.
|